Златокудрая Эльза. Грабители золота. Две женщины - Страница 107

107

Резака встал на древесный ствол, мысленно упрекая себя за то, что поддался этому молодому безумцу и пообещал себе расстаться с ним при первой же возможности.

Макс с непокрытой головой, подставив лицо ветру, предоставлял дождю поливать себя с неподвижностью каменной статуи.

– Я ломаю над этим голову и все равно ничего не понимаю, – бормотал Резака. – Что ты будешь делать, когда охраны вокруг коляски не останется? Ведь ее не положишь в карман, как часы.

Макс пожал плечами, не отвечая. Вдруг он сделал прыжок вперед.

– Слушай, – сказал он, – слушай! Наступило молчание. Глаза Макса заблестели, как раскаленные угли. Он достал из древесного дупла, куда они сложили свои припасы, бутылку водки и, выпив половину одним глотком, протянул остальное Резаке.

– На, хлебни для храбрости. Резака выпил:

– Отличная водка! – прищелкнул он языком. – Как она согревает!

– Послушай, сказал Макс вполголоса, – вот эскорт, который продвигается с трудом. Перед нами проедут несколько миллионов. Дадим ли мы им ускользнуть, как последние дураки, которым ничего не надо?

– Нет! – ответил Резака, который, опьянев, стал решительнее.

– Если конвой увязнет в грязи, это будет лучший момент для нападения. Я влезу на это дерево и тебе обещаю сбить шестерых прежде, чем меня увидят.

Макс одобрил его план и сделал знак молчать. В самом деле, приближался конвой в сопровождении шести конных всадников и кондуктора. Несмотря на непромокаемые плащи, которые развевались по ветру, люди, составлявшие эскорт, насквозь промокли.

– К дьяволу такое путешествие! – проворчал кондуктор, увидев лужу, в которую ему приходилось направлять лошадей, тогда как всадники ехали справа и слева от коляски, держась между нею и лесом, с двух сторон обступившим дорогу.

Коляска с золотом еще не ступила на самое глубокое место, как вдруг раздался выстрел.

Макс подскочил, словно задетый стрелой олень.

– Слишком рано! – крикнул он сдавленным голосом.

Один из конвойных, пораженный в лоб, упал с коня. Кондуктор, правивший экипажем, повернулся, чтобы посмотреть на происходящее, и получил заряд прямо в грудь. Он выпустил поводья, взывая о помощи.

Пять всадников подъехали к коляске и, отбросив плащи назад, приготовились к защите. Один из них направил свой карабин в ту сторону, откуда, как ему показалось, блеснула вспышка второго выстрела. Дерево было густым, он прицелился в середину и выстрелил, но пуля прошла мимо, тогда как сам он был ранен в руку ответным выстрелом Резаки.

– Стегайте лошадей! – закричали конвойные кондуктору. – Вперед, вперед! Спасайте золото! Мы будем защищаться!

Кондуктор не шевелился.

Лошади, зашедшие в воду, не прилагали никаких усилий, чтобы выбраться из впадины.

Макс и его сообщник, скрываемые дождем и листвой деревьев, могли спокойно целиться из своего укрытия, тогда как всадники не осмеливались бросить коляску, чтобы искать злоумышленников, которые, как они полагали, желали их разъединить или заманить в лес. Огонь убийц был таким частым и регулярным, что охранники предположили, будто их двадцать. Выстрелы гремели один за другим.

Была все же предпринята попытка защититься. Двое оставшихся всадников разделились и укрылись за своими лошадьми.

– Теперь их уже немного! – крикнул Макс, – вперед!

Резака спрыгнул на землю, как шакал. Оба бросились к лошадям. Вот тут–то и началась страшная битва: один старался поразить своего противника в упор, а другой заходил сзади. Лошади и люди топтались в грязи.

Макс выпрямился.

– Ты ранен? – спросил он своего сообщника.

– Да, в плечо, – ответил Резака, – но ничего.

– Отомсти за себя! – крикнул Макс. – Прикончи их ножом. Пусть они сообщат наши приметы только в ином мире, а никак не в этом.

Затем, наклонившись над каждым, он внимательно оглядел все жертвы. Тем из них, что еще подавали признаки жизни, он вонзил в грудь нож. Покончив с этим жестоким делом, Макс устремился к головным лошадям. Стоя по пояс в воде, он держал одной рукой поводья, а другой хлестал их кнутом. Лошади поднатужились и вывезли коляску из выбоин.

– Ты страдаешь? – спросил Макс Резаку, который был очень бледным. – Скоро у тебя будет время отдохнуть. Помоги мне завернуть экипаж направо – там есть ложная дорога. Как только мы выедем на твердый грунт, то опустошим кассу, зароем золото и пустим на волю лошадей, которые затеряются в лесах.

Коляска, которой правил Макс, скоро достигла места, где можно было спрятать находившееся в ней золото. Резака был не только ранен, но и испуган до такой степени, что не мог говорить. Капли дождя, барабанившие по листьям, заставляли его вздрагивать. Макс, напротив, казалось, не страшился ни Бога, ни людей. Он принялся рыть землю с лихорадочной энергией, изумлявшей его компаньона.

– Не знаю, почему, но меня охватывает страх, – бормотал Резака, – я боюсь его.

Макс взломал крышки сундуков. Он брался за мешки с золотым песком и слитками с радостью и спокойствием честного человека, который подсчитывает свое богатство. Яма, вырытая им, была глубокой, как ров, и этот ров до краев заполнился золотом.

– Засыпь это землей, – приказал Макс Резаке, – а я наберу ветвей и листьев, чтобы скрыть все следы.

Резака стал заваливать сокровища землей.

– Итак, вот лежит то, что имеет такое влияние на меня, – говорил он сам себе, – я всем пожертвовал ради этого: своим отцом, жизнью моих близких, вечным блаженством! Здесь золота достаточно, чтобы насытить тысячу честолюбцев, и если бы можно было начать сначала…

107